Автор использует старый литературный прием – его герой видит современный Мюнхен глазами китайского чиновника из средневекового Китая. Новое лучше старого! Новая шуба теплее изношенной, лопнувшей по швам.
Но стихотворение не изнашивается от частого чтения. Философия не стареет.
Для Китая (и Конфуция) ближе идея цикличности, круговорота.
И очень трудно втолковать европейцу, что «изменение» не обязательно означает «улучшение». Между тем достаточно лишь обратиться к законам математики. Если подбросить монету, то шансы на то, упадет она той стороной или этой, будут равны. Если изменить что-либо – будь то в частной жизни или в государственных законах, - то и тут шансы равные, окажется ли новое лучше старого или хуже.
Но самая большая ошибка людей Запада – изменяют они только окружающую среду, но не самих себя!
В древнем Китае мудрецы учили, что хороша только та политическая система, которая рассчитана на плохих людей.
Замечательны мысли о конфуцианском понятии «чжэнмин» (буквально – «исправление имен»). Настоящее противоядие! Сразу проявляется весь идиотизм «политкорректности». Многое ли меняется, если называть тюрьму – «исправительно-трудовым заведением», харчевню – «предприятием общественного питания», а сумасшедший дом – «лечебницей для нервнобольных»? Почему нельзя называть черное черным, если дело касается негров? Ой, простите! Афроамериканцев!
А почему называть европейца «белым» - дело неподсудное?
Учитель не может сказать ученику, что он просто глуп и неспособен! Неуспех обучения объясняется недостатком прилежания или буйным характером ученика, но чаще всего это результат его неспособности или глупости. Но именно этого учитель сказать не может. Отчего так?
Из-за того, что ошибочно считают всех людей равными. На этой основе вообще отрицается наличие у людей неравных способностей. Человека нельзя назвать (по крайней мере - вслух) бедняком, глупцом, калекой, уродом, даже если это правда. Боятся ущемить его права. Выходит, просто боятся взглянуть в лицо действительности?
Из современных взглядов на мир выделены два направления. Западное учение гласит, что счастье создается богатством. Поэтому важнейшей заслугой человека Западное учение считает получение прибыли.
Восточное учение считает, что весь ход истории подчиняется нескольким совершенно незыблемым закономерностям (величайшая глупость, ибо роль всех закономерностей значительно уступает роли случая).
История подобна потоку, знающему лишь один закон: что течь ему положено с горы в долину. Но то, как он потечет, обойдет он эту скалу слева, а ту справа, или наоборот, часто зависит от крохотного камешка, случайно оказавшегося на пути его первой капли.
Философия не задумывается над тем, каков человек есть, в каком обществе он живет, а лишь рассуждает о том, каким должен быть человек и как должно быть устроено его общество, вырабатывая все новые рецепты. Причем, большинство более или менее явно придерживается убеждения, что человеку достаточно иметь добрые помыслы, чтобы быть или стать добрым.
Это кажется на менее странным, чем убеждение, что одноногому достаточно бросить свои некрасивые, грязные костыли, чтобы тут же снова начать ходить прямо…
Китайский чиновник приходит к неутешительному выводу: «Движение человечества от непротиворечивого первобытного состояния к царству всеобщего хаоса, раз уж оно началось, невозможно теперь ни остановить, ни тем более повернуть вспять. Причина же этого заключается скорее всего не в том, что человек по природе своей зол и глуп, как полагает Сюнь-цзы, а только в том, что в его душе всегда есть почва для глупости, которая и дает буйные побеги, стоит лишь маленькому ее зернышку упасть на эту почву".
Но больше всего поражается путешественник во Времени болезненному восприятию людей Запада любых изменений государственных территорий. Политики умеют мыслить только с картой страны в руках. Они готовы стерпеть все – обесценивание денег, бегство жителей из страны, упадок ремесла и торговли, отупение народа и опошление культуры, - лишь бы карта осталась неизменной. Государство кажется им неким нерасчленимым организмом, и если у него отнимут хотя бы одну провинцию или даже деревню, то поднимают такой крик, как будто у них отняли ногу или руку.
Для большинства населения в реальности меняется только тот адрес, куда они высылают свои налоги.