Автор рассказывает о тех многочисленных людях на оккупированных территориях, которые стали на путь коллаборационизма. А было их совсем не мало – около полутора миллионов человек, попавших в зону оккупации, служило в частях вермахта, отрядах полиции, вспомогательных частях и в повстанческих отрядах, которые воевали с Красной армией.
Любопытно, что нынешний флаг России – это тот самый триколор, под которым воевала Русская Освободительная Армия генерала Власова. Государственный флаг Украины – «жовто-блакытный» штандарт Степана Бандеры (восходящий своей историей к предательству Мазепы – именно тогда шведы, дабы отличать казаков Мазепы от казаков, воевавших на стороне России, дали им на пики вымпелы цветов шведского знамени). Я уж не говорю о том, что красно-белый флаг (отличающийся от государственного красно-зелёного флага) сегодняшних националистов Белоруссии был «изобретён» гитлеровскими пропагандистами.
Под этими флагами мы и живём. И именно эти флаги вывешены на улицах в День Победы...
Большинство западно-украинского населения не поддерживало коммунистических партизан, приходивших с Восточной Украины, и предпочитало выдавать их немцам – свои украинские повстанцы, хуже вооруженные, не могли с ними справиться.
Борьба с УПА стоила жизни десяткам тысяч советских, немецких и польских солдат. Украинскими повстанцами были смертельно ранены начальник ополчения штурмовых отрядов обер-группенфюрер СА Виктор Лютце, советский генерал армии Н.Ф. Ватутин и заместитель министра обороны просоветского правительства Польши генерал брони Кароль Сверчевский.
В 1944-1945 годах УПА и «лесные братья» получили оружие и боеприпасы, брошенные вермахтом и его румынскими и венгерскими союзниками при отступлении. Этих запасов хватило еще на девять лет борьбы против советских войск. При отходе с Украины немцы передали часть вооружений УПА добровольно в расчете на то, что борьба украинских партизан ослабит советские войска.
Германские войска были не освободителями, а захватчиками. И больше половины почти четырех миллионов советских военнопленных 1941 года не дожили до весны 1942-го. Уже одно это обстоятельство катастрофически подорвало массовую базу любых возможных в будущем коллаборационистских формирований. Бесчеловечное обращение с пленными, и не оставшееся в тайне «окончательное решение еврейского вопроса», показало и уцелевшим красноармейцам, и мирным жителям истинное лицо «восточной политики» Гитлера.
Поскольку СССР не подписал Женевскую конвенцию о военнопленных и после начала Великой Отечественной войны отказался соблюдать два её важнейших условия – обмен списками военнопленных и предоставление им права получать
посылки с родины через Международный Красный Крест, у Гитлера появился великолепный предлог для того, чтобы почти легально морить советских военнопленных голодом. Попавшие в плен красноармейцы оказались не только без помощи родины, но и без какой-либо международно-правовой защиты. Немцы расстреливали их по любому поводу и без всякого повода, надеясь, что победа рейха все спишет.
Смерть пленных от голода, болезней и расстрелы вполне укладывались в программу Гитлера по сокращению численности славянского населения на несколько десятков миллионов человек. Почти две трети наших пленных - около четырех миллионов из шести – не дожили до конца войны.
Обе воюющие стороны допускали зверства по отношению к противникам, попавшим в плен. Пленных немцев из полевого госпиталя в Феодосии, лежавших в гипсе, вытащили на берег моря, облили водой и заморозили на ледяном ветру. В Керчи одному немецкому врачу вытянули язык и прибили гвоздями к столу.
Но мы можем привести на порядок больше столь же достоверных свидетельств о немецких зверствах над советскими пленными и мирным населением.
Бандеровцы (по свидетельствам очевидцев) не брезговали заталкивать в половой член пленных красноармейцев тонкие стеклянные трубки, разбивая их потом молотком. Красноармейцам вырезали глаза и отрезали уши. И свидетельств подобных зверств множество.
Автор приводит малоизвестные сведения о широко известных людях. Вот один пример: ГПУ заинтересовалось Николаем Кузнецовым из-за его хорошего владения немецким языком. Арестовали его в начале 1930-х, и сделали в тюрьме внутрикамерной «наседкой», а затем стали готовить к работе разведчиком-нелегалом в Германии. Но работать ему пришлось не в Берлине, а на улицах Ровно – столицы рейхскомиссариата Украины…
В период войны была убита знаменитая партизанка Маруся (прославившаяся еще в Гражданскую войну атаманша-анархистка, соратница Нестора Махно).
К 1 апреля 1943 года на всей занятой немцами территории насчитывалось110 889 партизан, находившихся главным образом в Белоруссии, на Украине, в Крыму, а также в Смоленской и Орловской областях.
В Эстонии в это время действовали три диверсионные группы из 46 человек. Население прибалтийских государств в подавляющем большинстве не питало никакой симпатии к советскому строю и смотрело на германскую оккупацию как на меньшее зло.
Нередко расправы над евреями устраивались населением по собственной инициативе, даже без участия немцев. Страшным символом стало местечко Ядвабна под Белостоком, где в первые дни немецкой оккупации поляки уничтожили с особой жестокостью (забили камнями, палками или сожгли заживо) более полутора тысяч евреев, с возмущением отвергнув предложение немцев не трогать ремесленников, необходимых для нужд вермахта: «Что же, мы вам польских ремесленников не найдём, что ли!».
А немцы разжигали эти настроения, издавали антисемитскую брошюру В. Лужского, где обильно цитировалась известная работа Ф.М. Достоевского «Еврейский вопрос». В брошюре есть специальный раздел «Достоевский – идеолог антисемитизма». Далее шли антисемитские высказывания Гёте, Виктора Гюго, Наполеона и Вольтера. Вольтер, например, утверждал: «Эта маленькая нация не скрывает своей непримиримой ненависти ко всем остальным народам. Её представители всегда жадны к чужому добру, подлы при неудаче и наглы при удаче».
Одним из самых интересных эпизодов в истории русского коллаборационизма была так называемая Локотская республика. В посёлке Локоть нынешней Брянской области (во время войны посёлок относился к Орловской области). Два инженера местного спиртзавода – Константин Павлович Воскобойник и Бронислав Владиславович Каминский, создали местное Локотское окружное самоуправление и военизированную милицию, чтобы бороться с большевиками. Милиция называлась Российская освободительная народная армия (РОНА).
Мало кто знает, что в художественной форме история Локотской республики отразилась в романе Анатолия Иванова «Вечный зов» и снятом по нему популярном телесериале. Например, отдаленным прототипом следователя Лахновского послужил Воскобойник, а Валентика и отчасти Лахновского – Каминский. Юрий Герман в трилогии о медиках вывел Воскобойника под именем убитого партизанами бургомистра Жебрака. Соответствующая книга писалась в пору борьбы с «вейсманистами-морганистами», поэтому предателя наградили фамилией видного генетика-академика А.Р. Жебрака.
Сами немцы писали в брошюре «Политические задачи немецкого солдата в России в свете тотальной войны»: «Русские по природе не шовинисты, ненависть на национальной почве среди русских непопулярна. Их гигантское государство состоит из множества народов и рас, и общение с людьми других обычаев и культур для них привычно».
У партизан были особые подозрения к евреям и красивым девушкам. Считалось, что немцы используют евреев, надеясь на то, что партизаны, зная, что немцы евреев жестоко преследуют, будут оказывать им больше доверия…
А немецкая разведка особо красивых девушек и женщин вербует, снабжает ядовитыми веществами с задачей влиться в отряд, войти в доверие к командному составу и потом производить отравление. Подобные представления были широко распространены почти во всех партизанских отрядах. При первом подозрении они попадали под расстрел. Документально подтвержденных данных о том, что когда-либо подобные отравления были в действительности, отсутствуют напрочь.
При всём старании автора соблюсти отстраненный взгляд независимого исследователя, у него проглядывают определенные симпатии к «повстанцам» и некоторая неприязнь к тем партизанам, которые воевали на стороне Советской власти. Из-за этого не удивляет читателя и несколько раз встречающееся в тексте приравнивание Сталина и Гитлера, идеологии коммунистов и национал-социалистов.
Именно отечественные глумители первыми внедрили суждение, что Советский Союз – еще худший тоталитарный монстр, чем нацистский Рейх. Война же, по их логике, была между двумя хищниками за мировое господство, и СССР, как будто первым готовился напасть на Германию, но Гитлер просто опередил Сталина. Наш постсоветский либерал, который «нежно чуждые народы возлюбил и мудро свой возненавидел» (как иронично писал Пушкин), уверен, что у плохого государства не могло быть ничего правильного и праведного.
Но в памяти о войне Отечественной – войне с чужеземцами, пришедшими завоевать и поработить, – споры о том, плохим или хорошим было государство, вообще неуместны. Беда случилась не с государством, а с Отечеством (это в гражданской войне решаются споры о государстве).
«Спор об истории» был открыт крупным германским историком Э. Нольте, учеником М. Хайдеггера. Концепция Э. Нольте весьма хитроумно затушевывает различие между фашизмом итальянского типа и национал-социализмом. Теперь главный критерий – отсутствие «американской демократии». Если бы наука биология заявила, что медведь-коала и гусеница – существа одного биологического класса, поскольку едят листья эвкалипта, ученых бы подняли на смех. Что же было вызовом и угрозой миру со стороны гитлеровского Рейха, который развязал войну со всей Европой? Прежде всего – языческая нацистская доктрина природной неравнородности людей и наций, отсутствующая у фашизма итальянского и коммунизма.
Вместе это и стало грандиозным всеобщим вызовом – как суверенности народов, международному праву, так и фундаментальному понятию монотеистической цивилизации об этническом равенстве людей и наций, на которых распространяется одна мораль, и которые не могут быть средством для других.
С легкой руки Э. Нольте коммунизм, всегда и везде считавшийся главной антитезой фашизму, стали называть его прототипом. Но объединять советский коммунизм с гитлеризмом – не только безнравственно, но и абсолютно антинаучно. Такой подход продиктован политической задачей дать интерпретацию Второй мировой войны как войны не за геополитическое пространство, не за историческую жизнь народов, а как войны за «американскую» демократию.
Цель ясна – доказать, что главное зло ХХ века и вообще мировой истории – это русский и советский тоталитарный империализм, эталоном которого был СССР сталинского периода, и выделить всё, что может сойти за его подобие в гитлеровском рейхе.
Коммунистический замысел обескровливал собственную страну ради идеи облагодетельствовать всё человечество, на алтарь которого принесено всё национальное.
Германский нацизм, оттолкнувшись от преодоления Версальской системы, провозгласил право обескровливать другие нации для того, чтобы облагодетельствовать свою.