Илья Нартов (И:): Здравствуйте, вы смотрите программу «Сканер», и сегодня она будет посвящена русской школе в Эстонии.

Всё началось с 25 сентября, в Таллинне в культурном центре «Линдакиви» прошла конференция «Русская школа в Эстонии». В рамках этой конференции был создан Совет русских школ, который и наделал очень много шума. Очень хочется узнать, что же это за Совет?

Виктория Фёдорова (В:): Сегодня у нас в гостях Александр Тараканов, представитель родителей из новоиспеченной организации Совет русских школ.

И: Что же это за Совет, кто туда входит, каковы цели и задачи?

Александр Тараканов (А:) Я думаю, что проведение конференции, участником которой мне посчастливилось быть, произошло не само по себе, а именно назрело в результате того, что происходит сейчас вокруг русского образования в Эстонии.

И возникла ситуация, при которой русскоязычное население уже хочет говорить. То есть слушать, смотреть, наблюдать и в некотором смысле терпеть — уже поднадоело, об этом хочется начать говорить.

Именно поэтому конференция получилась в некотором смысле республиканской, так как собрались люди со всей Эстонии: Тарту, Нарвы, Кохтла-Ярве, Таллинна и других городов. Мне кажется, что конференция была очень успешно и удачно проведена.

Результатом всего этого мероприятия было решение — избрать Совет русских школ, который бы на местах смог заниматься вопросами русского образования в Эстонии и как-то помочь министерству образования видеть проблему изнутри (это пока наше желание).

В: Вы сказали «помогать на местах». Как вы практически это все представляете?
Насколько я понимаю, Совет русских школ весьма разнородный: там есть представители общественных организаций, родители, которых вы представляете, есть также несколько достаточно известных и громких имен, с которыми связаны уже происходившие события в нашем обществе...
Как сформировался этот Совет? И с какого момента? Вдруг кто-то сказал «мы будем делать Совет»?

А: Мне понравилось выражение Андрея Лобова: «Совет собрался разношерстный». Действительно, люди все очень разные, и простые, и именитые.

И: А учителя вошли в этот Совет?

А: Насколько мне известно, учителя не вошли, но я думаю, что на этом этапе — это вопрос и явление временное. Учитывая, что работодателем для учителей является Министерство образования, есть предпосылки не входить на первом этапе в этот Совет. Наверное, честнее, разумнее и правильнее начать это с людей, которые могут прямо выражать свое мнение.

В: Как вы предполагаете вести сотрудничество с Министерством образования?

А: Я вошел в этот Совет как родитель, и можно сказать, что вошел совершенно случайно. Я являлся сторонним наблюдателем всего происходящего, и когда произошла регистрация на Конференцию, я зарегистрировался. И в пункте «Желаете ли вы войти в Совет? Считаете ли возможным? или Не желаете?», я указал «возможно». Что и явилось причиной моего пребывания в Совете.

Я отец трех дочерей, дети мои школьного и дошкольного возраста. Проблема эта для меня очень острая, важная. Именно по этой причине я в Совете и оказался. Думаю, что и многие люди оказались там по той же причине. Для тех, для кого это важно. Те, у кого уже есть внуки, допустим, господин Вайнгорт: человек почтенный, но интересующийся судьбой русских школ. Есть в членах Совета люди, у которых и по пять детей. Поэтому лица действительно, реально, заинтересованные в том, чтобы сделать что-то лучше.

Чего хотелось бы мне как участнику и члену Совета? Мне бы хотелось, чтобы в первую очередь наша организация постаралась дистанцироваться от большой политики и представляла прежде всего интересы русской школы, решала ее проблемы.

В данном случае очень бы хотелось, чтобы мы были в некотором смысле метафоричным «профсоюзом» для русских школ в Эстонии. Потому что сейчас нет места, куда можно было бы придти и честно высказаться о проблемах русских школ.

И: Вас, как родителя, что не устраивает в той системе обучения, которая на данный момент существует в Эстонии?

А: Самое главное, что меня не устраивает, глядя на своих детей, что мы далеки от того среднего образования, которое должны получать наши дети. Если копнуть знания глубоко, то средним образованием там и не пахнет.

Есть хорошее очень выражение «Серая реальность порождает виртуальность». В данном случае с русским образованием в Эстонии сейчас самая настоящая «серая реальность».

И: То есть вы не против того, чтобы обучение шло на эстонском языке? Вы против того, что это подменяет настоящие знания?

А: Все-таки я имею свою гражданскую позицию, и я против того, чтобы обучение шло на эстонском языке, но я за то, чтобы эстонский язык интенсивно преподавался в школе, как предмет. Если есть необходимость, то его нужно преподавать 5 раз в неделю, пусть и по часу, пусть и по два.

И: Но не математику на эстонском?

А: Мы же, как русскоговорящие люди, обладающие русским менталитетом люди, должны помнить, что вообще само по себе слово «образование», несет в себе смысл - «образ». То есть в наших людях прежде всего необходимо формировать образное мышление. И если оно сформировано правильно, тогда и человек разовьется гармонично.

Но сейчас, пытаясь навязать нам, обучение на эстонском языке по всем предметам, мы из образности автоматически перекочевываем в терминологию: когда ребенок учится мыслить не образно, а терминологически, зубря фразы и сложные слова. Это очень мешает обучению.
Допустим, в изучении эстонского языка дочка ко мне подходит и спрашивает: «Папа, а что здесь нам задали?» Если домашнее задание состоит на уровне таких простых слов, как «kana, ema, isа», то построение задания в учебниках настолько сложное! Задание задается на эстонском языке такими словами и терминами, которых ребенок еще не проходил.

Я вынужден лезть в словарь. Как гражданин Эстонской Республики, я абсолютно законно учился, сдавал и получил категорию. Kõrgtase — у меня нет, поэтому мне приходится заглядывать в источники, и понять, что же все-таки задали ребенку...

А если так будет происходить по каждому предмету? Мы будем заниматься не образованием по предмету, а будем заниматься усиленным изучением эстонского языка, задвигая само обучение по предметам. И ребенок идет на урок с такими запудренными мозгами.... Я считаю, что не должно так быть.

Архиважен эстонский язык, потому что мы живем в Эстонской Республике, и это мы должны всегда помнить, любить и уважать эстонский язык...

И: То есть вы предлагаете, чтобы основные предметы преподавались в русской школе на русском языке, а эстонский язык преподавался — пусть даже 5 раз в неделю — но отдельно? Так, чтобы знания языком не подменялись?

А: Да. Мы должны обязательно находить какой-то компромисс.

Конституционное право дает нам право - обучаться на эстонском языке, но не наделяет нас обязанностью! Здесь тоже нужно это понимать и знать: если предоставляется такой выбор, то мы имеем возможность использовать его или не использовать.
Я, конечно, понимаю, что существует масса родителей, которые хотят, чтобы их дети учились на эстонском языке, и еще большая критическая масса родителей, которая не хотела бы.
Может быть, в дальнейшей работе совместно с Министерством образования было бы полезно создавать классы с углубленным изучением эстонского языка, как это было раньше: школа с английским уклоном, французским...

И: То, что вы предлагаете — это в принципе нужно менять всю реформу образования и стиль обучения.

А: Мы можем оперировать только правовым полем, в котором находимся, и для начала надо постараться, чтобы нас начали слушать.

И: Сейчас обучение происходит в школе согласно Закона Эстонской Республики. То, что предлагаете вы — для этого надо изменить закон. Можно ли этого добиться?

А: Принятие закона - дело хорошее, но мы уже знаем по 20-ти годам успешного развития Эстонской Республики, что закон можно принять, можно и отменить, можно добавить поправки, изменить поправки... - всё это делается.

В процессе совместного обсуждения с Министерством образования нам бы очень хотелось, чтобы компромиссы, о чем говорил Тынис Лукас, были бы достигнуты. Чтобы нас начали слушать, чтобы к нам прислушивались. Потому что созданный им Совет, в который вошли фигурирующие известные лица, ребята молодые... Мне кажется, что это несколько - шутовство.

Вы же прекрасно сами знаете, насколько негативно к ним относится основная масса русскоязычного населения.

В: Я хотела бы все-таки уточнить, чем конкретно вы сейчас, как родитель, недовольны в процессе обучения. Вам не нравится программа, и кажется, что она неправильно создана? Или же основное — это то, что часть преподавания идет на эстонском языке?

А: И первое, и второе. Если мы копнем глубже, если мы приведем независимых экспертов, которые попытаются оценить знания наших детей, они будут в шоке!

В: Тогда я хочу еще раз уточнить цель. Из тех, документов, которые мы видели в интернет-пространстве и читали, цель обозначена так: «создание благоприятной среды для обучения и жизни детей русских школ...» Я хотела бы узнать, что в этом лежит конкретного? Что вы собираетесь делать?

А: Думаю, что Совету еще стоит определить все цели, и вчера прошло первое наше собрание (30.09.2010), на котором в повестке дня был определен этот пункт. Но, к сожалению, мы до него не дошли, потому что с 5-ти до 10-ти заседали, очень все устали. Много время отняло наше знакомство, и это еще раз говорит о том, что нам было необходимо познакомиться, потому что люди собрались совершенно разные и не знающие друг друга. Также надо было определить юридические аспекты на первом этапе. Так что на этих двух пунктах и прошло вчерашнее мероприятие.

И: Мне кажется, самое главное в вашей деятельности сейчас добиться того, чтобы вас воспринимали серьезно и чтобы Министр образования согласился с вами общаться. Правильно?

А: Да, совершенно верно. Нам бы хотелось, чтобы мы организовали свою работу так, чтобы она была нужна Министерству образования.

Мы общественная, инициативная организация, совершенно недоходная. И то, что мы хотим добровольно делать, не за зарплату, как Министерство образования, а добровольно. Мне кажется, что это должно быть по достоинству оценено.

В: Уже неоднократно прозвучали заявления о том, что ваша организация названа и «антиобщественной», и «движением сопротивления»... Как в такой ситуации вы собираетесь выстраивать мостик между вами и Министерством образования и министром образования?

А: Из этого мероприятия пытаются сделать организацию политизированную. Я еще раз повторюсь: мы хотели вообще не касаться политики, а заниматься исключительно внутренними вопросами русскоговорящих школ.

И: Но если в Совет входят такие люди, как Димитрий Кленский и Максим Рева, которые проявили себя совсем на другом поле и имеют в эстонской среде весьма определенную репутацию, то на что можно рассчитывать?

А: Эти люди были избраны решением собрания, значит у этих людей есть последователи, поэтому они и прошли и голосов собрали немало...

В: А каким образом собирались голоса? Вокруг Совета русских школ было много завуалированной информации: вроде где-то что-то происходило — но где? Непонятно... Что? Непонятно? Кто входит? Непонятно... Почему так?

А: Насколько мне известно, дело обстояло таким образом, что на конференции присутствовали только зарегистрированные участники, были известны списки.

В: Кому они были известны и где они были известны?

А: Они были известны организаторам конференции в культурном центре Линдакиви, при входе, в фойе были размещены списки.

И: В эстонских СМИ появилась информация, что Кремль, чуть ли не кагэбэшные, фээсбэшные организации финансируют и спонсируют подобные Советы?

А: На самом деле и грустно, и смешно. Мне кажется, что мы уже достаточно много прожили вместе, две общины, и такие заявления удручают. Мы уже настолько устали от «руки Москвы», «ноги Москвы» и прочих пинков в свой адрес... Мне, честно говоря, смешно, и моей семье смешно, когда я им сказал, что мы, якобы, управляемся из Кремля.

На следующий день моя юморная дочь сказала: «Папа, тебе Путин звонил!». Это, конечно, абсолютно смешно, и это понимают даже дети.

И: А вам не кажется, что появляется такая тенденция: если ты против, то сразу же появляется «рука Кремля» или еще что-то?

А: Нет. Еще раз повторюсь, что основной состав членов Совета, который принимает решения на собрании, действительно честно голосовали. Люди все разные, с разных городов. Видно, что здесь не пахнет никакой политикой. Потому что мы хотим помогать Министерству образования, и очень хотели бы, чтобы нас наконец-то стали слышать.

В: Все-таки вы планируете встречу с министром образования?

А: Это было бы очень полезно. И нам бы хотелось встретиться с Тынисом Лукасом. Насколько я знаю, что министрами просто так не становятся. Человек он умный и в некотором смысле — достойный уважения.

И: Насколько я знаю, министр тоже полностью не отрицает возможность встретиться и работать с этим Советом...

А: Для этого, наверное, и имеет смысл создавать Совет русских школ, потому что если мы будем некой вопиющей компанией, которая занимается распространением информации, не имея обратной связи, то смысла никакого нет.

Я считаю, что мы должны лепить некий реально существующий футбольный мяч и отдавать его как пас - ребятам из Министерства образования. Они уже будут смотреть, что это за мяч — хороший или плохой.

В: Каковы цели ближайшего времени и что конкретно вы собираетесь делать? Писать письмо министру образования? Куда-то обращаться? Что в ближайшее время будет делать Совет русских школ?

А: Тема образования настолько обширна, что двумя словами не ответишь. Поэтому мы хотим в Совете русских школ распределить работу по направлениям. Работа колоссальная, и если каждый человек начнет заниматься всем подряд, из этого ничего не получится. Поэтому хочется конкретных лиц, которые будут заниматься конкретными направлениями.

Если мы сможем объективно анализировать ситуацию в Эстонии, собирать данные, давать возможность учителям, учительскому составу, директорам выражать свое мнение, в том числе и анонимно (сейчас этого не происходит), обрабатывать и создавать научные труды, аналитически обрабатывать полученную информацию. Благо такие способные люди в нашем Совете тоже есть.
Со своей стороны, как родитель, и как человек далекий от политики, я бы мог предложить себя в Совете, как лицо, которое непосредственно работает на местах, со школами. Разговаривать с учителями, встречаться, выслушивать, собирать информацию от учеников, от родителей. Я думаю, что это был бы весомый и интересный труд, не только для общественности, но и для Министерства образования.

В: Наверняка, существует какая-то предварительная статистика по тем персонам, которые входят в Совет русских школ. Это люди с высшим образованием? Со средним? Специалисты? И кто, на ваш взгляд, из тех личностей и персон, которые присутствуют в Совете, наиболее сильны в том, чтобы продвигать ваши идеи?

А: До вчерашнего дня все лица, о которых я уже знаю, были знакомы мне только с подачи СМИ. В реальной встрече производят удивительно приятное впечатление все люди, и это касается и Димитрия Кленского, и Максима Ревы, к которому неоднозначно можно было относиться, учитывая информацию на порталах.

Удивительно приятные люди, неглупые, грамотные, знающие, что говорят. Видно, что желающие быть полезными Совету. Выделить кого-то очень сложно, но мне очень понравился Михаил Кылварт (член Совета), господин Вайнгорт - очень умный человек, Михайлов тоже замечательно высказывался.

Родительский состав тоже очень инициативный. Судя по переписке, есть очень яркие, с творческим подходом люди. Думаю, что результаты можно будет увидеть спустя какое-то время. Бесспорно и приятно впечатляет Андрей Лобов. Человек радеет, болеет, инициативен, проделал колоссальную работу.

В: А каким образом получается, что он живет в Финляндии, а радеет за русские школы?

А: Насколько я знаю, он — гражданин Эстонии. Там работает, его не отпустили, настолько хорошо показал себя, как педагог.

В: Тем не менее я хотела бы, чтобы вы прокомментировали заявление вице-мэра Таллинна Яны Тоом, которая выразила сожаление по поводу того, что в состав Совета русских школ вошли Максим Рева и Димитрий Кленский. Она сказала, что «это дает недоброжелателям лишний повод клеимить Совет...» Я хотела бы услышать ваш комментарий.

А: Неоднозначно выскажусь, потому что сначала и я немножко смутился, не зная этих лиц еще лично. В определенном смысле, выгодно используя информационное пространство, можно оперировать этими именами и выставлять Совет...

И: ... в антигосударственном свете...

А: Хотя бы. Но в конце концов у этих людей есть своя четкая гражданская позиция. Они были выбраны, а не навязаны. И время поставит все на свои места. Кто-то уйдет, кто-то добавится. Но мы сейчас не об этом должны думать, а о том, чтобы за этот быстрый, скорый год уже что-то сделать, чтобы постараться обратить на себя внимание Министерства образования.

И: Александр, вы производите очень приятное впечатление, но вы же понимаете, что для того, чтобы изменить что-то по сути, вам нужно не просто добиться внимания министра образования, а вам нужно менять всю реформу школьного образования в Эстонии? На это ушло очень много лет, почти десять. Вот это надо ломать. Вы верите в то, что это возможно?

А: Есть очень замечательный фильм Милоша Формана «Полет над гнездом кукушки», и там замечательный финальный момент, в котором главный герой спорит со своими друзьями из психбольницы о том, сможет ли он поднять тяжеленную мраморную тумбу? Заведомо зная, что сделать это будет крайне сложно.

Он, конечно, пытается это сделать, но, естественно, ничего не получается. И все его друзья смеются над ним. На что он говорит очень замечательную, на мой взгляд, фразу: «Я хотя бы попытался!»

Сейчас нам нужно сделать примерно то же самое. Это очень хорошая, четкая жизненная позиция, мне она очень нравится, и я всегда стараюсь ее придерживаться. Нужно всегда пытаться. Если не получится, как не получилось у него, то, может, пройдет время и придет другой персонаж, который вырвет эту тумбу с корнем.

В: Какой результат по прошествии года по сдвиганию этой тумбы вас бы очень порадовал?

А: Самым полезным было бы достижение диалога, который бы велся с Министерством образования, чтобы была обратная связь. Это уже очень большое достижение. И чтобы мы привлекли к этой проблеме все общественные институты, чтобы об этом задумалось правительство: «А стоит ли так торопиться или имеет смысл доработать предлагаемую школьную реформу?» Это мое личное мнение.

И: А вы чувствуете поддержку русскоязычного населения?

А: Если смотреть на эти два новоиспеченных Совета, тот, который создан министром образования, и на наш, то вспоминается известная фраза: «А вы за деревьями лес пробовали разглядеть?»
Если метафорически представить, что мы являемся деревьями, то за нами — лес из голов. А за теми ребятами — голое поле.

В: Совет русских школ уже окончательно сформирован? Если кто-то захочет внести свою лепту, может ли он присоединиться?

А: Несомненно. Хотим позиционировать себя как открытую общественную организацию, и будем только рады расширению Совета русских школ.

В: Каким образом можно присоединиться? Где находится это ядро? Есть ли офис? Организация? Сайт? Мейл? Телефон? Где вас искать?

А: Вы слишком быстро хотите от нас всего! Это только-только горячий пирожок, вышедший из печки. Всё это создается, и все эти технические вопросы очень активно обсуждаются. Конечно, мы себя обозначим и дадим себя потрогать. Мы открыты для диалога.

И, конечно, хотелось бы обратиться к журналистам: поддержка ваша неоценима и высока. И тот момент, как вы будете подавать нашу работу, - это тоже очень важно, потому что любое благое начинание можно превратить в лице общественности во что-то ужасное.

В: У меня есть еще один вопрос, достаточно личностный. Если вам не захочется отвечать — это ваше право. Было бы интересно ближе познакомиться с вами: где вы работаете, какое у вас образования, с рождения ли вы живете в Таллинне?

А: Я родился в Таллине, мне сейчас 40 лет. Учился я в 11-ой средней школе, служил в советской армии, мне посчастливилось учиться в Ленинградском государственном университете на русской филологии, на заочном отделении. Потом был тесно связан с коммерческой работой, в основном это — предпринимательство.

Моя жизнь — не какая-то политически яркая. Обычная, обыкновенная жизнь. Женился в 25 лет, почти 18 лет мы благополучно живем с женой. У нас три дочки. Имею небольшой, почти семейный, бизнес — магазинчик оптики в Таллине.

Живу как все. Стараюсь выжить, потому что время очень тяжелое. Не брезгую подрабатывать, потому что приработок в семье всегда нужен и важен. Так и живу. В принципе, я — обычный, законопослушный гражданин, который в данном случае проявил свою гражданскую инициативу.

И: Спасибо вам большое за интересную и откровенную беседу. Пусть всё у вас получится и пусть министр вас обязательно услышит.
.[u]